Leila, 60 - 16 февраля 2010 17:03

Три года обучения миновали, когда Херригел начал понимать, что попусту тратит время. Мастер продолжал настаивать на том, что _он_ не должен стрелять. "[I]Предоставь стреле вылететь самой по себе.[/I] -- говорил он Херригелу. -- [I]Тебя не должно быть, когда ты целишься, позволь стреле целиться самой".[/I] Это был бред. В особенности для западного человека, это было абсолютным абсурдом: [I]"Что значит "позволь стреле стрелять самой?" Как может стрела стрелять сама? Если я не буду ничего делать, так и выстрела не будет". [/I]И он продолжал стрелять, никогда не промахиваясь мимо мишени. Но мастер повторял: "[I][B]Цель -- это вовсе не мишень. Цель -- _ты_. Мне неважно, попадешь ты в мишень или нет. Это механическое мастерство. Я обращаю внимание только на то, есть ты или нет. Стреляй ради забавы! Наслаждайся этим, не пытайся доказать, что ты никогда не мажешь мимо мишени. Не старайся утвердить эго. Оно уже и так есть, ты есть, совершенно незачем это доказывать. Освободись, пребывай в покое, будь непринужден и предоставь стреле вылететь самой"[/B][/I]. Херригел никак не мог понять, о чем речь. Он все пытался и пытался и спрашивал снова и снова: "Если я всегда набираю сто очков из ста, почему ты не признаешь моего умения?" Западный ум всегда заинтересован в конечном результате, а восточный ум всегда интересуется самим процессом. Для восточного ума результат бесполезен; [I]вся суть в начале, в стрелке, а не в мишени[/I]. Поэтому мастер отвечал: [B]"Нет!"[/B] Тогда, окончательно разочаровавшись, Херригел попросил разрешения уехать. "Тогда мне придется уехать. -- заявил он. -- Три года -- это слишком долгий срок, а в результате -- ничего. Ты продолжаешь говорить "нет"... что я все еще тот же самый, не изменился". В день своего отъезда он пошел попрощаться с мастером и увидел, что тот обучает других учеников. Но этим утром Херригелу все это было уже неинтересно; он уезжал, он махнул рукой на все свои планы. Поэтому он просто ждал, когда мастер освободится, чтобы он мог попрощаться и уехать.

Сидя на скамье, он впервые взглянул на мастера. В первый раз за три года он посмотрел на мастера. Тот и вправду ничего не делал; все было так, будто стрела вылетала сама. Мастер не был серьезен, он забавлялся, наслаждался. Не было никого, кто бы интересовался, достигнет ли выстрел цели. [B]Эго[/B] всегда нацелено в мишень. У [I]забавы [/I]нет мишени, в которую можно попасть, сама забава заключена в начале, когда стрела еще только покидает лук. Выстрел случаен, и, если он и достигает мишени, это к делу не относится; попали вы или промахнулись -- значения не имеет. Но когда стрела покидает лук, стрелок должен развлекаться, наслаждаясь, быть несерьезным. [I]Когда вы серьезны, вы напряжены; когда вы несерьезны, вы расслаблены, а когда вы расслаблены, -- вы есть. Когда вы напряжены, есть эго; _вы_ -- сокрыты им.[/I] Впервые Херригел посмотрел... потому что теперь это его не касалось. Теперь это было не его делом, он бросил все это. Он уезжал, поэтому и вопроса о серьезности не стояло. Он признал свое поражение, ему нечего было доказывать. Он взглянул, и сейчас впервые его глаза не были прикованы к мишени. Он посмотрел на мастера: все происходило так, как если бы стрела покидала лук сама по себе. Мастер только лишь придавал, вкладывал в это энергию, он не стрелял. Он не делал ничего, не прикладывал никакого усилия. Херригел взглянул, и впервые он понял. Словно зачарованный, он подошел к мастеру, взял в руку лук и оттянул тетиву. "[I]Вот ты и постиг[/I], -- произнес в этот миг мастер. -- [I]Этому-то я три года и учил тебя[/I]". Стрела еще не покинула лука, а мастер уже сказал: "[I][B]Ну вот и все. Цель достигнута[/B][/I]". Наконец-то Херригел развлекался, не был серьезен, он не был целенаправлен.