капелька, 48 - 16 февраля 2010 02:48

Вчерашний вечер, вчерашний снег...
- Мы можем встретится я свободен с 15 и до 17.
Не_на_вижу терпеть, когда мне вот так – от сих до сих.
Надо же, какая жалость, а я вот в эти временные рамки не помещаюсь.
Позже не получится? Завтра занят? О, чудесно, ну ведь в конце кончиков не так уж мы друг в друга и влюблены.
- Что ты говоришь? - Переспрашиваешь ты.
Я терпеливо повторяю последнюю фразу. Кажется, твой голос белеет от гнева.

Еще несколько звонков. Нет-нет, я не смогу, занята. Какая разница, чем занята (не люблю врать, не умею отказывать, приходится импровизировать) перебрать горох , бисер, свиней.
Заработать кучу денег – да, пьем на мою зарплапту, долг висит в банке – да и не мужик вовсе.
Почему мужчины такие собственники? Вот было бы здорово никому не отказывать, праздник один раз в год, вечер длится всего несколько часов, желающих провести его со мной больше, чем один ))) собрались бы вместе, поговорили по душам… так нет. Интим им подавай. С глазу на глаз. А вдруг когда-нибудь секс выгорит? А и если, чем Валентин не шутит, сегодня, в 14 день февраля?...
И вот, я только определилась с тем, что проведу его с моим единственным мужчиной, читая ему сказки он лайн, предварительно его выкупав, как звонишь ты.
- Прости меня.
- Бог простит. И ты меня прости.
- Бог простит и я прощаю. Я бы хотел увидеться с тобой сегодня.
- Когда?..
- Когда тебе удобно, в любое время.
Говорю, что подумаю. Думаю долго.
Ты наверное, решил, что я передумала звонить. Но я совершенно неожиданно для себя звоню тебе, говорю всем пока и принимаю ванну перед выходом. Наспех сушу волосы: ты меня уже ждешь и с влажной головой вламываюсь в метро. Пешком лучше, но дольше. Ты и так меня ждешь почти четверть часа.
Почему ты? Потому, что мы друзья.
Потому, что ты мне симпатичен. Потому, что ты не похож на других и мне будет интересно с тобой и самое главное – потому, что ты так же одинок в этот вечер.
Потому, что ты меня ждешь.
Уверенна, ты без цветов. Так и есть. Гора с плеч. Плачу сама за свою выпивку, выпить предлагаешь ты. Расслабляться, так расслабляться, пьем. Ты пьешь жадно, словно воду. Сделав несколько быстрых и полных глотков, останавливаешься и замираешь.
Мы говорим. Говорим о том, что давно не виделись и давно накипело. Ты говоришь, задаешь вопросы себе, мне и окружающему. Вопросительно смотришь на меня, не ожидая, тем не менее от меня индульгенции. Тебе необходимо понимание. Ты так одинок и так упрямо отрицаешь это пред всем миром и мной в частности. Ты вяло споришь, потому, что знаешь, -я слишком закоснела, чтобы переубедить меня. Ты жмуришься и тогда ты похож на ребенка и ты задумываешься - тогда я понимаю, что ты вырос и тебе больше тринадцати…
Вылитый мужчина. Ты хорошеешь. Ты заматерел и я не скоро осваиваюсь в твоем присутствии. Я не пользуюсь никакими женскими уловочками – зачем же играть против правил и бить ниже пояса. Ты интуитивно чувствуешь это и благодушно улыбаешься. Я польстила твоему самолюбию. В планы не входило… но что сделаешь, сколько мы не виделись… лет пять? Не срок, но. Ты изменился. Я не вспоминаю твои поцелуи, хотя помню, что целуешься ты великолепно.
… Помнишь, как это было? Сколько у тебя было женщин? Не мало. Я не могу похвастать подобным количеством ночей с противоположным полом. Но сохранила в памяти поздний летний вечер. Пустынную аллею. Ты в белой рубашке, расстегнутой на груди. Это придает тебе романтичный и небрежный, мальчишеский вид. Как и твои черные вьющиеся волосы. Я останавливаю тебя, придержав за руку, а потом, прижавшись к тебе, касаюсь твоих губ своими. Очень слегка и нежно. Мы скорее обмениваемся запахами, чем целуемся.
Ты улыбаешься, вертишь головой и твердишь:
- Не понимаю я вас, женщин…
Что тут понимать, мне приспичило целоваться. С тобой.
И тогда ты, сжав меня в своих объятиях, целуешь так, вбирая мои губы, что земля плывет под ногами.
Ожидала чего угодно, но не такого поцелуя. Маэстро, что и говорить.
В поцелуе ты страстен, искусен, нежен и чуток. Та сложная комбинация о которой можно только мечтать.
Больше мы не повторялись. Ты как-то сказал: «Поцелуемся?» я ответила: «нет настроения».
Ты повторил, словно вдумываясь: нет настроения.
Однажды ты сказал, что не получаешь от секса удовольствия. Я остановилась.
- Как?..
- Это всего лишь фрикции, - сказал ты.
Неправильно, вы, дядя Федор, бутерброд едите.
- Но как это возможно?.. – искренне недоумевала я.
Еще спустя месяцы:
- Может быть нам стоит перейти на другой уровень. Может быть мы могли бы дать друг другу большее…
- Ты имеешь в виду постель? – помогла я .
- Да, возможно... может у нас сложится...
Подумала «Зачем тебе это нужно, это всего лишь фрикции», вслух же сказала, что говорю обычно в таких или подобных случаях .Что завязала.

Да, я помню, мой художник и поэт… но не вспоминаю.
Сейчас ты смотришь на меня и ждешь ответа или не ждешь его. Но ответ напрашивается на развязавшийся после нескольких глотков спиртного язык:
- Не ищи в этой жизни справедливости, но всегда ей следуй.
- Даа. – говоришь ты. Молчишь, а затем повторяешь: - это да.
И я понимаю, что ты понимаешь. Что ты и без меня знал.
Мы читаем стихи, говорим о поэзии, музыке, изобразительном искусстве. Немного спорим. Приходим к согласию. Повисаем в недолгих паузах.
Затем находим забаву в рассматривании абстрактных рисунков на обоях. Ты видишь индейцев, кресло, сигарету, собаку. Я вижу облака, деревья, ребенка, птиц, множество хитросплетений женских тел.
- Вот, смотри, это грудь.
- Интересная грудь, она больше похожа на клюв.
- Возможно... но мой мозг видит не клюв а вполне женскую грудь. Вот, смотри, это спина, талия, бедра... рука.
- Твоему мозгу необходимо хотя бы иногда видеть и мужское тело.
Мы смеемся. Проходит полтора часа. Мне пора выдвигаться. К девяти

• 
• 
•