МихаилТрубицын, 66 - 24 июля 2009 11:23

11 января. С-ко предложил уйти “по собственному”, я написал по соглашению сторон – с 31-го. Вроде всё нормально, но зачем Генеральный визжал и топал ногами? Видимо, хотел запугать. Психолог он неплохой, мне действительно стрёмно и хочется бежать без оглядки… Да и зачем тут оставаться? Газете – кранты. Понедельничный (рекламный) и пятничный (чтивный) выпуски объединены в 2-спальную химеру. Конечно, она будет прибыльной – за счет рекламы, но потеряем ту часть читателей, которой реклама без надобности.
21 января. Ах, как не хотелось идти на службу! Пришёл – и К-л наехал на меня за некую сосновчанку И. Луховкину, эпизодически упомяную в моем материале “Презентация страт.плана”. Он решил, что я нарочно подложил свинью газете, переврав фамилию Т. Глуховкиной из обладминистрации. На самом деле я ничего не знал о существовании Глуховкиной, а Луховкину позаимствовал из заметки О.Востриковой годичной давности… Как бы то ни было, С-ко озверел – полнолуние, что ли, сказалось? – и приказал мне не появляться в редакции до конца месяца. Пресвятая Богородица, именно это и было моей тайной мечтой. Ура-а-а!
31 января. Бухгалтер (она же кадровик) с грехом пополам заполнила трудовую. Вот и кончился мой Год в “СВ” (ну, не совсем год – двух недель не хватило). Сайонара, коллеги, а также придирки по мелочам, допросы с пристрастием, урезанные и вовсе зарезанные материалы. Комплексуй и дальше, урод, но – без меня.
Вдогонку:
15 февраля. В №010 “СВ” сплошь и рядом идут “4” вместо “четыре”, “5-й” вместо “пятый” и пр. Лично мне это нравится: экономия бумаги – но ведь за это же самое меня Коновал пялил, причем с особым сладострастием! А теперь он, похоже, материалы совсем не читает.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ПРОЩАЙ, СОСНОВСК...
Итак, в Париж, мой верный Сивка!
(На посошок хлебнем вина.)
Собор, костел, пивбар да кирка,
кривая тюркская луна.

Здесь были торки и татары,
хохлы* и фрицы, наконец.
Гуд бай, Сосновск, мой папа старый,
попам и ратникам отец.

Распят, загажен, разворован,
как и другие города,
унижен и деклассирован –
ты не воспрянешь никогда.

Молчат руины древних храмов –
они давно душе не щит.
Надрывный смех последних хамов
в пивной бессмысленно звучит.

Ни тьмы, ни света не забуду.
Со мной мой крест да конь в пальто.
Ни в Иисуса, ни в Иуду
уже не верует никто...
________________
* Намёк на разорение города гетманом Сагайдачным в 1618 году

Незаконченный материал Вместо "лимона" – кукиш с маслом
(записано со слов Мажаева)
Абдулхамида Мажаева я знаю с 94 года. Тогда он возглавлял карликовую нефтяную компанию, занимался политикой на региональном и российском уровне, а все свободное время (почему мы, собственно, и сблизились) отдавал изучению истории. Мажаев - чеченец; он принимал активное участие в создании Ассамблеи чеченцев России за мир и возрождение, был членом ее президиума. Публично призывал Дудаева уйти в отставку.
В августе – октябре прошлого года Мажаев с подсобником реставрировал кирпичный забор загородной усадьбы Заусайлова. Любо-дорого было смотреть, как памятник архитектуры ХIХ века воссоздается во всей своей красе! Но когда работа уже подходила к концу, горздрав, в чьем ведении находится памятник, сподобился, наконец, объявить конкурс, по итогам которого право ведения реставрационных работ получил не Абдулхамид Саидович, а его подсобник Кукишев. И с этого момента сумма причитающегося мастеру жалованья началась стремительно таять.
Первоначальный лот составлял без малого миллион рублей. После проведения конкурса выполненные работы были оценены в полмиллиона (а было реставрировано 19 столбов из 21. Очень интересная арифметика!). Но и из этого остатка Кукишев пообещал заплатить Мастеру только 100 тысяч. Но пообещать - не значит сделать...
НЕ ЗАКОНЧЕНО
Михаил Двешарагин
До генерала не дослужился. Несколько эпизодов из биографии дяди Илюши
Из всей многочисленной родни мне и сестре с детства почему-то только двоих ставили в пример, на них призывали равняться: Клавдию Ивановну Романову, которую даже родные братья величали по имени-отчеству, и “дядю Илюшу из Одессы”. Мальчишкой я боготворил дядю, женившись – назвал его именем сына. Заслуженный учитель Романова и так достаточно известна, а вот про полковника Трубицына знают только родные: публиковать о себе хоть строчку он категорически запрещал (“О рядовых пиши! Они – настоящие герои, они хлебнули лиха полной мерой!”). Недавно дяди Илюши не стало. На похоронах его дочь дала мне добро на эту публикацию.
Убить комиссара
Карьеру Илья Трубицын сделал не в штабных кабинетах – в танковых частях, с боями дойдя до Берлина. Впервые "пороху нюхнуть" ему довелось уже зимой 39-го, на финской. Тогда никто не думал, справедливая это война или же совсем наоборот (а кто думал, тот помалкивал – именно потому, что не дурак был). Идиотами были те, кто в 18 году отпустил Суоми на волю в прежних границах, пушечный выстрел с которых легко накрывал адмиралтейство и Исаакий, – то есть Ленин с гоп-компанией. И вот за их недомыслие юный выпускник танкового училища младший лейтенант Трубицын пошел на первую в своей жизни войну.
Потом про нее была написана книга "На Кандалакшском направлении", в которой упоминается и мой дядя. Но вот об одном из самых колоритных эпизодов “той войны незнаменитой”, занозой засевшем в памяти Ильи Ивановича на всю жизнь, в книжке ни слова. О нем молчали и уцелевшие бойцы его взвода. А дело было так…

• 
• 
•