Юлия, 45 - 18 ноября 2008 21:44

[B]Реквием [/B]

Они остались вдвоем у подножия немного потрепанной, закрученной в несколько пролетов мраморной лестницы, застланной казенной ковровой дорожкой. Странная, совсем не торжественная лестница, - как-то издали подумалось ей, - зачем так – ведь не видно, куда ведет, и что откроется глазу за теми перилами? Гости поднялись наверх, и холл увяз в радостно-взволнованной тишине. Она нервно поправила безупречные складки белоснежной платья, похожего на кремовый торт на витрине, затем – узел его галстука и изящный цветочек, приколотый к кармашку светлого, специально купленного костюма. К кармашку, где еще десять минут назад лежала бордовая бархатная коробочка, в которой уютно устроились два золотых кольца – одно, которое поменьше, внутри того, которое побольше. Наверху, плохо слышные под лестницей, глянули первые аккорды Мендельсона. Ну, пойдем? – улыбнулся он, крепко беря ее за руку. Пойдем, - едва слышно выдохнула она. Медленно и осторожно, чтоб не наступить на пышные юбки, они начали своё восхождение…

Вечером, удрав от шума и пафоса застолья, они примчались в свою, родную уже квартиру. Вдвоём сняли туго перетянутый корсет и кринолины, аккуратно повесили на плечики брюки и пиджак. Затем он долго и бережно вытаскивал из ее невозможно залакированных длинных волос невидимки, миниатюрные тряпичные цветочки и бусинки, а она ойкала и смеялась над тем, что"терпеть такую боль – круто даже для первой брачной ночи". Потом были поцелуи, объятья и ласки, много-много поцелуев, объятий и ласк. И всё это было наполнено новым, пугающим и удивительным смыслом, безграничным доверием и пониманием. Общей тишиной и общей тайной. Были почти черные его глаза, в которых плыли пятна уличных фонарей, и уверенные, словно на скрижалях выбитые, самые главные его слова "Я всегда буду с тобой. Я никому тебя не отдам" И была Ночь, и было Утро, и было их много-много. И имя им было – Счастье…

А потом, через несколько лет, он... нет, не бросил, просто однажды не пришел к ней. И она осталось одна… впрочем, нет, не одна, с двухмесячной дочкой, измученная больницами и тревогами, бессонная, почти неживая, в гулкой стылой квартире, без денег, иллюзий и надежд. Много месяцев понадобилось ей, чтобы заново научиться дышать и петь. Где-то на оборотной стороне планеты ходил и он, работал, гулял, ел, спал с женщинами. Вычеркнул. Не звонил. Делал вид, что их нет. Говорят, даже женился. А что? Дело-то житейское.

А потом грянуло очередное "потом". Ему поставили диагноз – рак. Как всегда, запоздало. Вы слышали много таких историй по телевизору. Лечиться дорого и почти безнадежно. Год или три – это много или мало? Когда закрыты двери, когда нет будущего, и неизвестно, кто останется с тобой завтра, когда слабость всё сильнее. Когда увернувшись от многих быстрых нестыдных мужчине смертей, он идет медленной и мучительной заранее отмерянной тропой.

- Зачем ты сюда звонишь?
- Я прошу – прости меня…
- Зачем тебе?
- Раньше я думал, что только в книгах так бывает, когда … начинают думать о душе. Понимаешь, я отдаю долги, я пытаюсь загладить свою вину в этом мире. Перед тобой я виноват больше всего. Прости меня… …….. Не плачь. Пожалуйста, не плачь. Прости.
- …Бог простит…

[I]Все совпадения случайны, персонажи, ей-богу, выдуманы.[/I]

• 
• 
•