Виталий, 53 - 28 августа 2008 14:15

Искушение (или, мужские соблазны). Родители Алексея жили за городом. Поселок чудесным образом совмещал в себе все лучшее, что есть в городе и деревне. Благоустроенные дома, асфальт и простор, тишина и соловей в роще по соседству. Жена Алексея, настоящее дитя урбанизации, не любила выездов на природу, да и времени у нее на это не было, она усиленно занималась своей карьерой. Когда они только поженились, Алексей редко бывал у родителей, но прошло несколько лет, и эти небольшие «отпуски» стали доставлять ему удовольствие. Он копался в огороде с матерью, помогал отцу с виноградником и наслаждался тишиной и размеренностью.

«У нас новые соседи напротив»,- сообщила как-то мать. В деревне соседи - едва ли не самое важное. Высоких каменных заборов, за которыми можно спрятаться, ни у кого не было, все на виду, а в такой тишине слышен каждый чих, так что слишком буйные соседи - настоящее бедствие. Но по тону матери он понял, что с этим, вроде, порядок… Впервые, он увидел Ее спустя пару недель. Женщина была, по всей видимости, старше его лет на десять, так как сыну ее было около двадцати. Высокая, с хорошей фигурой, она легко выскочила из машины и, продолжая разговор с сыном, достала пакеты с покупками. Пока тот закрывал ворота, она взбежала на крыльцо и скрылась в доме.

Вечером Алексей спросил у матери не мешают ли соседи, она ответила, что их почти не видно, мальчик уезжает в город рано утром, его мать чуть позже, возвращаются вечером, из дома не выходят. Мать посетовала на то, что такое количество земли не при деле. Женщина наняла садовника, он устроил только палисадники перед домом, а за домом просто косит траву. «Они живут вдвоем?» - поинтересовался Алексей. «Да, но на выходные, когда мальчика нет дома, приезжает мужчина».

Наступило лето, как всегда жара обрушилась внезапно. Поездки загород теперь стали для Алексея спасением, ведь там всегда было на несколько градусов прохладнее. В выходные он стал оставаться с ночевкой, тем более, что жена частенько засиживалась за компьютером до утра, ночью легче работалось, а днем она отсыпалась... Как-то вечером он курил, когда к дому соседей подъехала машина. Женщина вышла на крыльцо, ожидая пока машина заедет во двор. Она стояла в луче света и было явно видно, что под платьем у нее ничего нет. Сосочки призывно топорщились, а взгляд, которым она провожала каждое движение мужчины, пока тот закрывал ворота, доставал пакеты из машины и шел к ней, был таким плотоядным, что у Алексея моментально засосало под ложечкой и возникло шевеление ниже пояса. Сидел он в темноте, его не видели. Мужчина поднялся по ступенькам, женщина прильнула к нему всем телом, и медленно, очень легко коснулась своим языком и губами его губ. Он свободной рукой сжал ее попочку, почти утопив пальцы в промежности, она выгнулась и слегка застонала, но тут же встряхнулась, и они вошли в дом…

Сигарета давно погасла, но Алексей не мог тронуться с места. В воздухе до сих пор висел запах ее желания, и этот стон... На втором этаже в ее спальне включился свет, окно было открыто, и Алексей стал невольным слушателем происходящего... Теперь он каждый выходной дожидался этого момента. Начиналось все с еле сдерживаемых смешков, чередующихся с судорожными всхлипами, жадными, требовательными, потом, после небольшой паузы, полный восторга и безмерной радости вскрик, знаменующий получение желаемого. Он уже понял, что так она встречает момент вхождения. Затем начиналась целая какофония звуков. Призывное урчание кошки, низкое и глубокое, отрывистые мяуканья, опять смех, звук «о-о-о-о!», начинающийся где-то в нижней октаве, и постепенно переходящий в высокое «а-а-а-а!», рычание... В конце к этому присоединялся мужской победный клич и... на какое-то время все стихало...

Сначала Алексей получал разрядку еще при первых звуках ее голоса, потом он постепенно научился кончать одновременно с ее мужчиной. Он представлял себя в постели с ней, это он доставляет ей это неимоверное наслаждение, он вызывает в ней такую бурю эмоций. Этот голос стал для него наваждением. Утром, мастурбируя в ванной, он вызывал в своей памяти ее частые «фух-фух-фух», так она пыталась восстановить дыхание, сбитое очередным оргазмом. Вечером, пока жена стучала по клавишам, ему слышались ее воркующие, низкие, идущие из живота переливы. На работе, воспоминание о ее восходящем «а-а-а-а», заставляло бежать в туалет. Ночами его преследовал один и тот же сон. Он берет ее снова и снова, а она исполняет свою арию только для него...

Мужчина не приезжал уже две недели, она не выходила. Пришлось караулить ее днем, когда она уехала за покупками. Эти пару часов тянулись неимоверно долго. Обычно, к ним на окраину заезжало полторы машины в неделю. А тут, как назло, каждые пятнадцать минут слышались звуки двигателя. Алексей выскакивал на крыльцо, мать уже косилась на него с подозрением. Он ушел в виноградник…

Наконец, он увидел ее машину. Она заехала во двор, некоторое время посидела, потом дверь открылась и показалась ее ножка. Она плавно, будто исполняя какой-то танец, вынырнула из машины, видимо, это был отголосок только что услышанной песни. Покачиваясь в такт звучащей в ней музыки, она направилась к воротам, и тут увидела Алексея, стоявшего напротив и в упор глядящего на нее. На долю секунды ее взгляд задержался и тут же скользнул дальше…

Вот она неспеша наклоняется, чтобы вынуть фиксаторы, удерживающие створку, плавно переходит к другой, не сбиваясь с ритма, кажется, она напевает. Она знает, что он следит за ней, но не торопится в дом. Она проходит вдоль палисадника, проверяет, какие цветы взошли, наклоняется к розе. Алексей видит в вырезе ее грудь. Возвращается к машине, открывает багажник, тянется за пакетами, юбка

• 
• 
•