Алексей, 46 - 10 января 2020 11:11

Интеллект в гностицизме и философии

"...между телесными чувствами, зрение слывет у нас самым острым, которым однако ж разумность не постигается; иначе она возбудила бы сильнейшую любовь, если бы могла представить зрению столь же живой образ себя и все достойное любви в себе." (Платон. Федр. 250 d).

Знание. Что может быть естественней, прекрасней и вожделенней для интеллек-та? Интеллект, сиречь познавательная способность, для того и есть, чтобы позна-вать. И чем полнее будет познание, тем полнее он сам "есть".
Но нам известны разные способы познания, равно, как и то что мы познаем мо-жет быть весьма различно. Интеллект влеком и действенен. И всю историю мысли сам по себе он считался благом. Лишь по тому как он действует, и к чему его вле-чет можно оценить его. Как он сам еще не формулируя, самим своим существова-нием говорит о том, что "есть" - это благо, но обращаясь вовне тут же начинает де-лить: вот - нечто, оно есть и это благо, но вот иное и то, что оно есть это противно благу, или то как именно оно есть противно благу. Так и в отношении его самого мы должны справедливо произвести такое разграничение. Если интеллект сам по себе - благо, то стоит рассмотреть и то как именно он есть. А это мы сможем сделать только по тому, как он действует и к чему влеком.
Никто из нас не вправе считать то, что он первый задумывается над тем, куда направить столь действенный инструмент, способный менять человека и его исто-рию. Интеллект всегда видел, как в мире, так и предполагал вне его, причинно-следственные связи, а значит и иерархию. И по ступеням этой иерархии пытался дойти до искомого. Одно порождает другое. От порожденного можно взойти к по-рождающему. Поэтому далеко неслучайно то, что он сам является отцом двоих, в которых себя проявляет. Два порождения интеллекта - философия и гностицизм. Оба, как кажется хотят возвыситься над этим миром. Оба жаждут знания о мире. Оба дети одного родителя.
Есть же все-таки меж ними существенные различия. Интеллект в философии никогда не делал секрета из своего труда. И всегда благоговел перед тайнами, к ко-торым прикасался, но не мог постичь. В гностицизме работа интеллекта называется тайной, но по сути является детским секретом. Ребенок жаждет обладать секретом, его влечет к нему. Но этот секрет является для него благом, только тогда, когда другие не знают содержания секрета, и знают о том, что сеть обладатель секрета.
Для философа безразлично знает ли кто-то о том, что я знаю. Философ всегда готов поделиться плодами своей мысли. Гностик же как ребенок, всем рассказывает о том, что у него есть некий секрет, который он откроет только достойным. Фило-соф работает, не щадя сил, для того, чтобы подойти к тайне, и благоговеет пред ней, понимая то, что своими усилиями он не в состоянии в нее проникнуть. Гностик же, сам придумывает детский секрет, который объявляет тайной.
Где описывается ход мысли, благодаря которому мы пришли к такому понима-нию мира? Философ приводит аргументы и дискутирует, доказывая свое мировоз-зрение. Попутно задаваясь еще вопросом о том, а действительно ли доказательство служит подтверждением Истины. Гностический автор утверждает: все так и ни как иначе. И, согласитесь, в культуре апокрифической письменности очень удобно придать значимость своему сочинению, просто приписав его богу. Ведь с богами никто спорить не будет.
Гностик на показ объявляет о том, что хочет уйти в иной мир, вырваться из мира этого, на деле же замыкается в этом мире, ни какие потусторонние вещи ему не нужны. Он неуютно себя чувствует, соприкасаясь с действительно иным. Вообрази-те! В гностическом мировоззрении выйдя из этого мира ты встречаешься с тем же самым. Какое "Иное"? Там действуют точно такие же законы. За границей все то же самое, только чуть лучше.
И для обоснования такого гностицизм заимствует самую мироненавистнече-скую гипотезу, выдвинутую интеллектом. Этот мир - неправильный. Здесь - все не то! А правильный мир, он за границами этого неправильного. Поэтому надо бежать из этого неправильного в правильный мир.
Не даром Рафаэль в своей знаменитой фреске "Афинская школа" именно этот вопрос поставил в центр. Платон, указывающий вверх и Аристотель, указывающий вниз. Здесь, а не где-то там, есть истина. Гераклитовский Логос-Молния - здесь. Единое - здесь. Истина - здесь и сейчас.
Спросите же себя, если все в этом мире неправильно, то с чего вы взяли то, что есть неправильный мир и идеальный мир? Может быть это ложный вывод непра-вильного интеллекта, существующего в неправильном мире? Может вы ошиблись? А если в этом мире есть все-таки то, что способно приобщаться к Истине, то почему не работать с этим миром таким как он есть? Нет. Нам это не нравиться. Нам нра-виться думать, что все здесь неправильно и только мы знаем об этом.
С помощью чего мы будем выражать такое мировосприятие? Гностик выражает это не с помощью рассуждений, он выражает это с помощью мифов и символов. Философия всегда признавала значимость и бездонность мифа, но она никогда не ставила своей задачей поиск ответов на вопросы о том, что является символом чего. Философия всегда ставила вопрос предельно: что это значит, как целое? Что такое "есть", через связку которого все есть, в том числе и миф, и все связи символов, и перекликающиеся смыслы, именно так, как они есть?
Философия спрашивает не о том, как все устроено. Пусть мифы и символизм объясняют то, что же из чего проистекает, и что с чем связано. Она спрашивает о том, что это значит. То, что мир есть целое, интеллект, породивший философию знал и до мифов, до появления их символики. . Не философия может задаться вопросом о том, что такое "есть", потому что сим-волизм объяснил то, что ми

• 
• 
•